Александр Русаков: как выживают независимые АЗС

— Как вы оцените влияние резкого скачка оптовых цен на топливо на розницу?

— Оптовые цены были отпущены «в свободное плавание»: с января—февраля их рост стал опережать уровень инфляции, налогов и любых нагрузок. Ситуацию связывают с тем, что у нас правительство еще было не назначено, не утверждено, отвечать было некому. Экспортные направления были более интересными, нефтекомпании сделали акцент на экспорт. Насколько я понимаю, не менее 60% топлива уходило на внешние рынки. Все шло бесконтрольно, никто не нес за это ответственности. И оптовые цены на внутреннем рынке стали подтягиваться к мировым.

Цены на заправках стали активно расти. В любом случае есть некий сдерживающий фактор, и «Газпром нефть» (ключевой игрок на рынке региона) несколько тормозила рост этих цен. Однако положение все равно дошло до безумия. Оптовая цена «Газпром нефти» была выше, чем розничная цена на их АЗС.

— Выходит, вы работали в убыток?

— Еще какой! Сама «Газпром нефть» работала в убыток, и они этого не скрывали. У кого была подушка безопасности — осилили, у кого не было — нет. Навскидку я знаю пять компаний, которые находятся в процессе банкротства.

— Насколько цена закупки была выше цены продажи?

— Ориентировочно литр бензина по закупу шел за 41,5–42 руб., а продавали по 40,5–41 руб. Даже налоговая начала вопросы задавать: как это вы покупаете дороже, чем продаете. Говорим: «Так посмотрите, что на рынке происходит!» А им нет разницы. И такая ситуация продолжалась почти полгода. Почти все независимые АЗС работали в минус.

— Как выживали?

— Мы были вынуждены продавать топливо на 1–2 руб. за литр дороже «Газпром нефти», чтобы хотя бы выходить в ноль. Ноль не совсем получался, но хотя бы близко удавалось сделать. Из-за этого мы потеряли в оборотах, получили много негатива.

— Временно приостановить работу было нельзя?

— Разумеется. У нас с «Газпром нефтью» долгосрочный договор, который фиксирует обязательную выборку по месяцу. Если не выбрать объем, нас могут лишить скидок, включить штрафные санкции.

— Помогала ли продажа сопутствующих товаров на АЗС пережить кризис?

— Практически нет. Их оборот составлял порядка 5% от выручки. После 2012 года, когда на заправках запретили продавать алкоголь, рентабельность магазинов значительно снизилась.

— В июле правительство снизило акцизы. Это помогло?

— Сейчас, слава богу, мы в положительном балансе и начинаем компенсировать убытки. Цены вернули на уровень «Газпром нефти», хотя многие компании до сих пор держат их выше на 1–2 руб., пытаясь наверстать упущенное.

— Какова сейчас доходность независимых АЗС?

— От года к году она снижается. Сейчас в среднем это порядка 9%. По секрету, почти все эти деньги уходят на содержание и обслуживание самих станций. Три года назад маржа была в районе 12%, и можно было хоть что-то развивать, проводить модернизацию. В последние годы падает и средний чек. Два года назад в среднем человек покупал 15 л, а сейчас — 9–10 л. Меньше ездить начали, экономят. Цена выросла на 15–20%, а денег у людей больше не стало.

— Много тех, кто за последние полгода решил выйти из топливного бизнеса?

— До некоторого момента крупные компании с удовольствием скупали АЗС, но сейчас почти нет, включилось антимонопольное законодательство. Вроде бы и готов бизнес продать, только некому.