Что происходит сейчас вокруг цен на топливо, знает каждый. Чиновники бодро рапортуют о том, что аппетиты нефтяников обузданы, а ситуация после длительных и тяжелых переговоров взята под полный контроль. Но цены на бензин все равно растут.

Стоит отметить, что эта война нефтяников с правительством возникла не на пустом месте. Предпосылки для ее возникновения накапливались годами. Предыдущие 2−3 года цены на нефтепродукты росли медленнее, чем уровень инфляции. Это объяснялось негласным соглашением нефтяников с руководством страны о сдерживании цен в преддверии президентских выборов, чтобы не создавать синергетический эффект и не раздражать электорат. При этом нефтяники рассчитывали, что по завершении президентских выборов им можно будет компенсировать предыдущие издержки или, по крайней мере, провести довольно объемную индексацию. И это начало происходить как раз весной 2018 года: в апреле-мае цены довольно существенно возросли, и этот темп был довольно болезненно воспринят населением. Но уже в июне было снова заключено негласное соглашение: вертикально-интегрированная компания на своих заправках оставляет старые ценники, а взамен получает понижение акциза на топливо.

После этого нефтяникам хватило сил примерно на месяц, чтобы выглядеть альтруистами и держать цену. Независимым компаниям, которых у нас на самом деле больше 50%, тоже приходилось снижать стоимость топлива, чтобы не потерять прибыль. Однако теперь вновь появились разговоры и прогнозы о том, что времена бензина по сто рублей за литр уже не за горами.

«А, собственно, почему топливо в стране все время дорожает?», — поинтересовалась «СП» у ведущего аналитика Фонда энергетической безопасности, эксперта Финансового университета при правительстве РФ Игоря Юшкова.

— Повышение себестоимости, — констатировал эксперт. — Это действительно факт. Вот, например, НДПИ, налог на добычу полезных ископаемых, который берут с нефтяников просто за то, что они достают нефть на поверхность. В сентябре 2017 года это было, по-моему, 3600 рублей за тонну, сейчас — 6400. Он каждый месяц меняется, но логика такая — чем выше цены на международном рынке, тем больше надо отдавать государству, раз ты сам больше зарабатываешь. Есть еще курс рубля к доллару. Но если раньше, когда нефть подрастала, рубль укреплялся, то сейчас получилось, что нефть выросла в цене, а рубль еще больше упал. И получается, что в рублях нефть на внутреннем рынке дорожает. И об этом нефтяники и говорят, когда торгуются с правительством: вы, мол, пытаетесь бороться с повышением стоимости топлива, как будто у нас есть дефицит на рынке, а у нас дефицита нет, у нас себестоимость возросла. А как она может не возрасти, если все вот это есть и плюс еще акциз в полтора раза увеличится?

Да, сейчас, по сути, нефтяникам поставлен ультиматум правительством — вы вообще не меняется ценники до 31 декабря, и мы не перекрываем тогда вам возможность продажи нефтепродуктов на экспорт. Нефтяники на это согласились, а вот дальше, соответственно, власть пошла на уступки и сказала: после Нового года вы имеете возможность повысить стоимость топлива на оптовом рынке на уровень прогнозируемой инфляции, а это примерно 4%. Но я думаю, что как поблажку нефтяникам правительство введет еще плавающий акциз. Думаю, что в полтора раза его все-таки не повысят, будут все же смотреть, как все регулируется. Потому что еще налоговый маневр завершится 1 января.

Правда, непонятно, зачем он был нужен, когда все говорили, что это приведет в итоге к росту себестоимости топлива, ведь нефть на внутреннем рынке будет стоить столько же, сколько и на внешних рынках. По идее, и цены на топливо у нас внутри страны будут как в Европе. Но в правительстве ответили: нет, мы придумали хитрый механизм, который будет компенсацию обратно отдавать нефтяником, а они будут сдерживать рост стоимости топлива. Но это же очень сложный механизм, который еще непонятно, как будет работать и сможет ли он действительно все нефтяникам компенсировать. Поэтому, я думаю, нас еще много сюрпризов ждет. Не исключено, что вот такие вечерние совещания, как 31 октября, нефтяников с правительством, когда все выходят красные, злые и объявляют о чем-то, еще будут под Новый год.

Сейчас не решили проблему, а просто отсрочили на следующие два месяца, чтобы все подуспокоилось. Думаю, стратегия правительства как раз заключается в том, что мы вам там компенсируем, всё равно цены поднимутся, но вот сейчас давайте не нагнетать эту тему, люди нервничают, социальной напряженности нам не нужно и так далее.

Очень интересно, что уже не первый раз правительство говорит олигархам — вы же заработали на внешних рынках, будьте альтруистами.

«СП»: — Это что же, у нас такой слабый экономический блок в правительстве, который не может прочитать последствий, не может организовать нормальную налоговую работу? Или это у нас очень хитрые олигархи, что с ними по-другому не получается?

— У нас в этом плане экономический блок сейчас усиливается. Чиновники выполняют каждый свою задачу. Вот Минфину, например, надо, чтобы не было дефицитов бюджета, хочется наполнить его любыми способами, да еще лучше, если и запас останется на резервные фонды и подушку безопасности. Поэтому он пошел на ослабление рубля. Ему это выгодно, он свою задачу выполняет. А что топливо подорожает из-за этого, ну так пусть Минэнерго этот вопрос решает, это же их задача. Соответственно, Минэнерго начинает свою какую-то историю продавливать. В авральном режиме начинают решать, а стратегии долгосрочной, по сути, у нас нет.

Нефтяники тут попадают в заложники собственной позиции, потому что общественное мнение не на их стороне сейчас. И когда сказали — все, цены будут вот такими, то правительство — молодцы, а нефтяники не правы. Но тут дело в том, что мы сейчас уходим к ручному регулирование. Тут надо определиться государству — у нас будет рынок, конкуренция или нет. Если да, то давайте ее развивать, ищите какие-то стимулы, чтобы появлялись, например, независимые нефтеперерабатывающие заводы. У нас же нет большой конкуренции на рынке топлива, все заводы фактически, кроме считанных единиц, принадлежат вертикально-интегрированным компаниям. Они естественно будут своим АЗС продавать дешевле топливо, чем независимым заправкам. Давайте решать, у нас рынок или госрегулирование.

«СП»: — А кто будет это решать?

— Правительство должно решить, но оно никак не определится. Потому что решает сиюминутные задачи. Вот позвонили, спросили — откуда такие цены, народ жалуется. Стали решать вопрос с топливом, а до этого весь год решали другие задачи. Наполнения бюджета, например. Ну и еще довольно сложно признать и сказать, что ты был неправ, если два года убеждал президента, что налоговый маневр обязательно надо завершить, а сейчас это создает кучу проблем сказать.

«СП»: — То есть история с налоговым маневром в топливном секторе — ошибка правительства?

— Это удача Минфина, например, который свою задачу по наполнению бюджета выполнил. А для Минэнерго, думаю, это довольно большая проблема, потому что надо придумать механизм компенсации, чтобы топливо не росло в цене, с нефтяниками как-то договариваться. Соответственно, есть налог на добавленный доход, который стимулирует развитие новых проектов, но чтобы старые при этом быстро не бросали, чтобы объем добычи большой был. Вот это решение проблемы для Минэнерго. Они скажут тогда — у нас рост добычи огромный, новые проекты запускаем, экспорт увеличивается. Но для Минфина это большой риск. Тут логика такая — когда новый проект нефтяники запускают, они государству платят только когда выйдут на рентабельность. И в Минфине боятся, что нефтянка начнет скрывать свои доходы. Мол, мы на новых проектах еще не зарабатываем, маржи нет. А она есть, просто выводится под видом других трат. Алчность бизнеса и некомпетентных управленцев толкают страну в топливый кризис.

«СП»: — А предложение об отстранении от торговли на товарно-сырьевой бирже трейдеров — победа правительства или нет? Это стабилизирует ситуацию?

— Многие из этих трейдеров — это как бы неформальные структуры, принадлежащие той или иной вертикально-интегрированной компании. Такой побочный бизнес. Я думаю, сейчас, в оставшиеся 2 месяца, к президенту пойдут караваны и будут говорить — вот наш план, мы все исправим. То есть компании будут пытаться очень жестко продавить свою линию диктовки цен на топливо с 1 января. Удастся им это или нет, появится ли такая олигархическая модель, когда правительство скажет — да, это справедливая цена, и она будет выгодна компаниям — посмотрим.

«СП»: — Почему бы государству, с его грандиозными бюджетными сверхдоходами, не сказать примерно следующее. С такого-то времени бензин будет стоить условные 30−35 рублей за литр, а все остальное мы нефтяникам компенсируем из сверхдоходов?

— Действительно, могли бы сказать, например, давайте не будем повышать акциз. Потому что решение о повышении акцизов на топливо принималось, когда действительно были большие проблемы. Это был 2014−2015 год, цена нефти падала, дефицитный бюджет, надо было откуда-то брать деньги, закладывать какие-то новые налоги. Сейчас, когда цена нефти довольно высокая, гораздо выше, чем заложенная в бюджете, это приносит дополнительные доходы, бюджет формируется, резервные фонды. Надо, может быть, провести секвестр, посмотреть — может, нам и не надо повышать акцизы? А, может быть, не надо и НДС на всё подряд повышать? Но здесь тоже во многом экономический блок правительства продавливает линию: а если будет опять понижение? Я думаю, на этом страхе руководства страны кто-то спекулирует.

«СП»: — Но ведь наша экономика под санкциями США. Могут ли они как-то повлиять?

— Смотря какие санкции. Самая страшная — по примеру Ирана против покупателей российских углеводородов. Но Россия крупный игрок, основные объемы поставок у нас идут в Европу, по отдельным потребителям китайцы крупнейшие покупатели российской нефти. Как вводить санкции против Китая? Это будет эскалация торговой войны Китая против Соединенных Штатов.

«СП»: — То есть всё, что может усугубить ситуацию, находится исключительно внутри страны?

— Да, мы самая большая угроза самим себе.